Петр Комаров. Сарана Среди трав на опушке лесной, У ручья, что звенит как струна, Каждый год расцветает весной Непонятный цветок - сарана. Он горит среди ясного дня, Отряхнув полевую росу. То - как жаркая вспышка огня, То - как чья-то косынка в лесу. Только встань под высокой звездой - Ты услышишь, как вслед за щеглом Закричит, засвистит козодой, Щур захлопает сильным крылом... Говорят, неизвестный казак Из одной атаманской семьи Растерял в приамурских лесах И доспехи и кости свои. С Ерофеем Хабаровым здесь Проносил он, царям вопреки, Нашу русскую славу и честь К дальним плесам великой реки. Схоронили его до весны На холме у высоких берез, А весною цветок сараны Из казацкого сердца пророс. Похоронен и сам Ерофей - Только слава осталась одна. С той поры все сильней и сильней Расцветает в лесах сарана. И сейчас, если корень цветка, Положив на ладонь, рассмотреть,- Будет сердце того казака На ладони сиять и гореть. И еще говорят старики: Кто хоть раз прикасался к цветку,- Ни ружья, ни меча из руки На своем не уронит веку. Он пойдет, не страшась никого, В бой за землю родную свою, И прибавится к силам его Сила прадедов в этом бою. И какой бы ни встретился враг - От могилы врагу не уйти, Словно тот неизвестный казак Тесаком преграждает пути. Я видал не однажды и сам, Как бойцам, что идут на войну, Выносили ко всем поездам Полевые цветы - сарану. Сибиряк сохранил и сберег Нашу славу, как стяг полковой, У старинных можайских дорог И в окопах сырых под Москвой. Он лежал на кровавом снегу, Он в суглинке стоял по плечо, Но не дал опоганить врагу Той земли, что любил горячо. Опален сталинградским огнем, Испытал он всех бед глубину. Ты у Волги узнаешю о нем, У курганов степных на Дону... После боя, в землянке ночной, Где мигает фонарь на стене, Вспомнит он о далекой, родной, О сибирской своей стороне. Вспомнит он и друзей, и жену, И цветок пламенеющий тот, Что в Сибири в любую весну Из казацкого сердца растет, Что горит среди ясного дня, Отряхнув полевую росу. То - как жаркая вспышка огня, То - как чья-то косынка в лесу. Если воин готов ко всему, Пусть цветок на дорогу сорвет - Будет сердце казачье ему Освещать всю дорогу вперед! (1943)

	Далее
	На главную стр.
	Китайчата Томит дорога тяжким зноем, И отдых радует солдат... О, как запомнились мне двое Веселых смуглых китайчат! От них и пушки были близко И танки мчались, грохоча, А китайчат прельщала миска Красноармейского борща. Наш повар шустрым китайчатам Дал знак движением руки: - А ну-ка, хлопцы! Борщ горячий! - И показал на котелки. Другой боец, заметив это, И сам подсел поближе к ним. Своей их потчует галетой И сладким сахаром своим. А наш сержант - детина страшный, Усищи рыжие торчат - Вдруг достает пирог домашний И угощает китайчат: - Я по дороге встретил жинку - Она в Хабаровске была,- Так баба целую корзинку Мне разной сдобы напекла. Хоть от усушки и утруски Не так уж сдоба хороша,- Я угощаю вас по русски, Как мне велит моя душа. А вы, друзья, оставшись дома Без Красной Армии, без нас, Пономаренкова Пахома Потом вспомянете не раз... Он на ветру стоял без каски Среди веселой суеты, Во всем являя столько ласки И столько теплой доброты! И, на усы сержанта глядя, Гадали двое китайчат, Что говорит им рыжий дядя - Словоохотливый солдат. Пусть китайчата русской речи В своих не слышали местах - Они сержанта в этот вечер, Наверно, поняли и так. Недаром же ему в догонку, Пока не замер гул шагов, Они выкрикивали звонко, Легко и весело: - Шанго!* 1945 * Шанго - хорошо (китайск.)